[Tiky]

Название: Иллюзии
Фендом: Naruto
Автор: Tiky
Бета: Mritty
Жанр: Angst, romance.
Рейтинг: PG-13
Персонажи: Темари/Гаара, Гаара/Наруто (намёком)
Дисклеймер: Все Кисимото-сама
От автора: ООС по желанию и вообще))
Предупреждение: Инцест. POV Темари. Кое-где попадается пафос. Таймлайн - после извлечения Шикаку.
Еще от автора: очень старый, мой самый первый в жизни фанфик, написанный года 3 назад, года 2 назад и год назад делались попытки его переписать, изменить, Mritty бетила его неоднократно, я сама не знала, что мне в нем не нравится (всё! но то, что я хотела в нем выразить, я в конце концов почти выразила, и даже заставила Темари немного поангститься (мой в то время особый кинк), а также "отдала честь" любимому на тот момент персонажу - Гааре), так что менять что-либо еще я уже не вижу необходимости и выкладываю как есть. Да, он был размещен, но потом удален раза 2. В конце концов оставляю его так. Что еще хотела сказать: гет я не люблю по той простой причине, что для гета авторы не утруждают себя обоснуем и если гет, то как правило флафф или романс с "розовыми соплями". После "Лолиты" Набокова, прочитанной в 15 лет, я не могу читать "женские романы", меня просто выворачивает наизнанку. Куроно Кей мне как-то возразил, что любовь (гет) - это не обязательно боль и ангст, не обязательно сопротивление. Может, он прав, и это просто мой паттерн, дурацкое убеждение, что "только через тернии - к звездам", только через боль и преодоление препятствий возможно достижение счастья, и флаффом все заканчивается (когда им уже лет по 60 и они сидят в саду в окружении детей и внуков и бла-бла-бла), но никак не начинается. Видимо, это мой жизненный опыт + характер. И, если откровенно, когда все гладко, прилизано и "красиво", это просто невыносимо скучно. Не вижу смысла писать и читать "ни о чем", как они мило вместе смотрели на звездочки и луну. Поэтому считаю, что гет у нас пишут отвратительно, а в яое хоть кто-то хоть что-то пытается иногда обосновывать и добавлять какой-то психологизм. Я могу согласиться с тем, что не умею ничего кроме ангста, и у меня если гет, то обязательно запретный, невозможный и невзаимный, и обязательно со стороны женского персонажа, они у меня всегда активны, а вот мужские как правило пассивны и "не дают". От этого паттерна мне, видимо, уже не избавиться.

1- Гаара? - она подняла глаза на вошедшего. Не удивлённо - скорей, уже равнодушно. Не то чтоб она ожидала встретить его в таком заведении в такой час - это было действительно необычно для него, но сейчас Темари было как будто все равно. Ее бокал был уже почти пуст, но навязчивые мысли, изводившие ее все последние месяцы, никуда не исчезли, тщетной оказалась попытка прогнать их таким нехитрым способом.
- Темари! Я тебя везде ищу! И давно ты опустилась до того, что стала решать проблемы спиртным? - последний вопрос прозвучал саркастически, и девушку это разозлило. "Он ничего не понимает! Он даже представить себе не может, что со мной творится", - думала она.
- Проблемы? Да что ты знаешь о моих проблемах? И зачем ты искал меня? - Темари повернулась к нему и нетвердой рукой откинула спадающую на глаза челку.
- Если ты забыла - я твой брат. И я беспокоюсь о тебе! Что с тобой происходит в последнее время? Ты же сама не своя.
Видно было, что Темари неприятна эта тема. Она резким движением отодвинула свой бокал, так, что тот перевернулся и покатился по столу, проливая вино на скатерть. Девушка по-прежнему равнодушно смотрела на бокал, но в ее позе уже чувствовалась какая-то странная напряженность. Гаара не понимал, что происходит с сестрой: "Скучает по Шикамару? Хотя на нее не похоже, депрессивность абсолютно не в ее характере", - думал он. К столику подошел официант и деловито убрал перевернутый бокал, мельком взглянув на Темари.
- Добрый вечер, Казекаге-сама, - поздоровался он. - Что-нибудь закажете?
- Нет, спасибо, нам уже пора, - ответил Казекаге и наклонился над сестрой:
- Тебе надо на свежий воздух. Давай я помогу тебе встать, - и он заботливо взял ее под руки.
- Я не пьяна! - глаза Темари сверкнули, она отшатнулась, высвобождаясь из его рук. Гаара опешил - в ее взгляде и голосе чувствовалась агрессия.
- Я могу идти сама, - она встала и направилась к двери, - не нужна мне твоя забота!
- Что-то с ней не так, - растерянно думал Гаара, выходя следом.
На улице уже стало прохладно, и после душного прокуренного помещения это было особенно приятно. Из окон домов лился уютный неяркий свет. Мимо прошли двое, увлеченно беседуя. Совсем молоденькие. Девушка что-то тихо сказала своему спутнику, и оба рассмеялись. Вся эта идиллия отчего-то еще больше раздражала ее. Ветер гонял смерчики пыли вдоль улицы, освежая разгоряченное лицо. Ветер. Если бы он мог выдуть из головы все лишние мысли... Темари остановилась под большим деревом и привалилась спиной к стволу. Гаара подошел к сестре почти вплотную, чтобы разглядеть ее лицо.
- Я бы не хотела тебе этого говорить, - в ее голосе прозвучало сожаление. Он начал было подозревать, но всё еще отказывался принять эту версию - слишком уж «неудобной» она была для него. То, что Темари ведет себя с ним странно уже на протяжении последних нескольких месяцев, было очевидно. Но он, за неимением логического объяснения, предпочитал просто не замечать, или по крайней мере делать вид, что не замечает, этих странностей. Даже сейчас, когда ее глаза смотрели на него в упор, так испытующе и жадно, он все еще продолжал искать другое объяснение. Не сказать, чтоб он об этом не думал совсем. Признаться, думал однажды. Но это было довольно давно, и он потом корил себя за это.
- Так, может, и не стоит тогда?
- Чего ты боишься? - сарказм, обида, вызов звучали в ее голосе. Гаара от неожиданности отстранился. Несколько долгих секунд они смотрели в глаза друг другу. - Ты ведь хотел знать, какого черта со мной происходит, разве не так?! Помнишь ту ночь в Конохе, когда нам пришлось ночевать в одной комнате? Знаешь, почему я тогда всю ночь не сомкнула глаз?
- Так ты... - голос Казекаге прозвучал глухо. Он немного помедлил, - что ты хочешь этим сказать? Надеюсь, я неправильно тебя понял, Темари.
Нет, он не испытал волнения или возбуждения - он вдруг испытал острый приступ жалости к сестре. Ей, конечно, незачем было знать о том, что женщины его не особенно интересуют - в конце концов, это его личное дело. Но ситуация казалась ему абсолютно ненормальной в любом случае. «Должно быть, ей плохо, надо было поговорить с ней раньше, сразу после той ночи в Конохе - возможно, тогда это не зашло бы так далеко.»
- Ты ведь сам напросился на откровенность - металлические нотки в голосе - голосе человека, который наконец понял, чего хочет, и уже не отступится, - или ты меня боишься, братец?
Такого ему еще не говорил никто. Но он понимал, почему она это сказала.
Темари все также смотрела на него в упор. Так вдруг одуряющее близко и так всё еще мучительно невозможно. Сейчас ей отчаянно хотелось только одного - чувствовать, как нервная дрожь сотрясает все ее тело, задыхаться от волнения, а несколькими секундами позже - от страсти, биться в его объятиях, как раненый зверь бьется в капкане, предчувствуя свою гибель. Раствориться в нем, повторяя только одно: "Я хочу тебя, Гаара! Я так давно хочу тебя!" Ее бросало в жар от слов, которые рождались внутри: "Я люблю тебя, Гаара". И неважно, что это неправда, что это не может быть правдой. Просто сказать ему это…
Она понимала, что больше не сможет сдерживаться - спиртное, выпитое за вечер, давало о себе знать.
«Он меня оттолкнет», - мысль, отчетливая до отвращения, приводила ее почти в бешенство. «Да какого черта все это со мной происходит? Почему я ничего не могу с этим поделать?» Внезапно решившись, она сделала порывистое движение навстречу ему и…
- Не надо, - остановил он сестру, и его руки мягко легли ей на плечи. Так заботливо, так по-братски. - Ты же будешь потом об этом жалеть. Шикамару...
- Да при чем тут Шикамару?! – девушка теряла самообладание. Она уже тяжело дышала, щеки ее пылали, сердце бешено колотилось. - Просто побудь со мной! Что тебе стоит? Или тебя смущает, что мы брат и сестра? Моральные нормы, да? Моралист чертов! - Темари злилась. Неистовые чертики плясали в ее темных глазах, уже ставших влажными от возбуждения. Она вдруг приблизилась к нему вплотную и порывисто обняла, изо всех сил сжав стройное тело Казекаге. Он ощутил, как дрожит ее собственное, такое горячее сейчас, и невольно подчинился. Как же эта Темари была не похожа на ту сильную, сдержанную и рассудительную куноичи, которую он всегда знал, шиноби с холодным сердцем и острым рассудком. Гаара легонько гладил ее по спине, надеясь, что она наконец успокоится. Ничто не шевельнулось в нем, он ощущал себя пустым и уставшим, ему хотелось поскорей покончить с этой сценой. Но Темари не любила отступать - ей нелегко далось это откровение, и она больше не желала оставлять всё как есть. Слишком долго она не верила себе, слишком долго она боролась с собой, слишком долго убеждала себя, у нее больше нет ни сил, ни желания продолжать эту борьбу. В конце концов - это же не преступление. Ее горячие обветренные губы прижимались к его безупречно гладкой прохладной коже, она целовала его шею, жадно, рваными движениями, покрывая быстрыми неистовыми поцелуями каждый ее сантиметр, вдыхая запах его волос - они пахли пустыней и немного - ночным ветром. Гаара хотел оттолкнуть ее - должен был оттолкнуть, он понимал это, понимал так же отчётливо, как и то, что уже не сможет этого сделать - в нем уже заговорил древний инстинкт, подчиняющий волю и затмевающий сознание, инстинкт охотника и хищника, когда добыча так близко, что уже чувствуешь её трепещущее загнанное дыхание на своей коже, и кровь бросается в голову, а внутри словно распрямляется гигантская пружина - тело уже готово к финальному броску. И она тоже почувствовала эту перемену в нем. Темари подняла на него глаза и хищно улыбнулась, потом медленно провела ладонями по его лицу, едва касаясь подушечками пальцев бледной кожи, любуясь классической правильностью его черт, по волосам, легонько ероша огненно-рыжие пряди, и с силой притянула брата к себе. Их губы встретились в тревожном, нетерпеливом поцелуе. Закрыв глаза, он провалился в этот омут и позволил потоку свободно нести себя. Но что-то все же было не так в его ощущениях - не так, как обычно бывало в подобных случаях. Перед глазами возник образ светловолосого парня, весело и без умолку болтающего и размахивающего руками, они шли вдвоем по пустыне, и мягкие волны песка обвивали стройную фигуру в оранжевом комбинезоне, держась чуть на расстоянии, как будто охраняли его, и змеились под ногами, и разбегались из-под его подошв тонкой песчаной поземкой. Сердце болезненно сжалось, где-то в самой глубине тоненько заныло - какая-то струна, до сих пор не подававшая голос, вдруг встрепенулась и зазвучала, наполняя душу мелодией сладковатого тлетворного разочарования. «Кажется, мне никогда не избавиться от этого, даже сейчас это воспоминание преследует меня», - думал Гаара, закрыв глаза и облокотившись на ствол огромного дерева - они все еще стояли перед баром.
- Не здесь. Идем! - в низком от возбуждения голосе Темари было столько настойчивости, что Гаара подчинился, давая взять себя за руку и следуя за сестрой. Они пришли на какой-то пыльный пустырь, поросший редкой травой. У Казекаге промелькнуло смутное воспоминание об одной совместной тренировке на этом пустыре в детстве. Как всё просто и понятно было тогда. Но жадный поцелуй резко остановившейся Темари прервал его размышления.

2Уже светало, звезды на небе постепенно бледнели, их уже почти не было видно. Вокруг стояла завораживающая тишина, даже цикады в такой час не выводили свои извечные трели. Молодые люди лежали на плаще, который Гаара расстелил прямо на песке, растрёпанные и уставшие, и всё ещё тяжело дышали.
Темари повернулась к брату:
- Гаара, я знаю, что это неправильно, но я... - она на мгновение замолчала, словно прислушиваясь к своим ощущениям.
- Не продолжай - голос Казекаге почти ничего не выражал - ни интереса, ни нежности, только, разве что, усталость. И уверенность, что он теперь знает, как поступить.
- Кажется, я все-таки люблю тебя - выпалила она, словно бросаясь с головой в ледяную прорубь.
- Нет, - возразил он спокойно, - не любишь. Ты просто выдаешь желаемое за действительное. А действительность такова, что наши инстинкты иногда берут над нами верх. Бывают моменты, когда зверь, спящий внутри каждого из нас, просыпается и вырывается наружу - когда чует запах крови или тепло чужого тела в опасной близости от себя, и это дразнит зверя и заставляет его яростно рваться наружу, сметая все преграды на своем пути. Мне это знакомо как никому другому. Я привык с этим жить. Ты - нет. Подчиниться ему - это слабость. Тебе придется научиться укрощать его.
Темари слушала молча, остановившимся взглядом глядя в светлеющее небо. Где-то на горизонте уже собирались тучи. «Опять будет буря» - подумала девушка равнодушно. Гаара перевернулся на бок, чтобы видеть ее лицо. Она выглядела задумчивой и серьезной.
- Наверное, ты прав. Поддаться соблазну было слабостью. Но неужели ты совсем ничего не чувствуешь? Даже теперь?
Гаара медленно покачал головой и после недолгой паузы произнес:
- Извини. Наверное, это моя вина. Не надо было выпускать этого зверя наружу. Впредь я просто буду осторожнее.
- Неужели ты думаешь, что всё зависит только от тебя? - Темари встала, нервно одернула платье, отвернулась и быстро пошла по направлению к резиденции. Она была зла на себя, на него, на весь мир. Он догнал ее и обнял сзади, прижимая к себе:
- Ну прости, я не хотел делать тебе больно. Я должен был это предвидеть, я должен был поговорить с тобой раньше, но я был глух и слеп, занятый только своими проблемами. Давай договоримся, что между нами всё останется как есть, хорошо?
И тут ее озарила внезапная догадка:
- Тебе кто-то нравится?
Гаара даже не смутился, просто отвел взгляд, пряча вдруг вспыхнувшие в нем искорки непривычной для себя нежности, и промолчал.
- Это... – девушка несколько секунд помолчала, словно раздумывая, продолжать ли, - это Наруто?
Ответом ей снова стало молчание, но по лицу Казекаге скользнула едва уловимая тень. И, поколебавшись, она все же решилась задать вопрос, которого, - она совершенно точно знала, - задавать не следует:
- А он знает?
Гаара медленно покачал головой:
- И не должен. Так лучше для нас обоих.
- Почему ты всегда всё решаешь за других? Только ли потому что ответственность, лежащая на тебе, не позволяет быть самим собой и жить так, как хочется?
- Грош цена тому правителю, который свои прихоти и блажь ставит выше интересов деревни.
Темари вздохнула. Она уже не чувствовала ни обиды, ни горечи, ни даже сожаления по поводу случившегося прошлой ночью. Сейчас брат был ей ближе, чем когда-либо. Многие его слова и поступки, которым раньше она не могла найти объяснения, теперь стали ей понятны. Его сердце так же тоскливо сжималось, как и ее собственное, и мысли также бесцельно бродили от одной очевидной истины к другой, по бесконечной пустыне сомнений, долгими бессонными ночами. Она подошла к нему и, обняв за плечи, зарылась лицом в пахнущие пустыней и ветром рыжие вихры:
- Скажи ему. Слышишь? Даже если он не ответит.